Надо это написать. Собираюсь сделать уже давно – лет десять, и все никак не соберусь. Но – надо, иначе – может стать сильно поздно.
Такие истории лучше всего рассказывать в первые дни наступившего года. Хотя началось все очень и очень давно. Сегодня посчитала – и ужаснулась. Даже по самым скромным подсчетам, началось это двадцать лет назад. Уже не маленькая барышня, коей являлась я, споткнулась в магазине о взгляд с обложки винила. Был май, 27 число, 1988 год. Еще вчера с букетом прозрачной сирени и верой в будущее, я завалила контрольную по математике, еще вчера не смогла сказать родителям, а сегодня – увидела глаза человека, ставшего моей опорой и поддержкой на лучшие годы моего детства, юности и самостановления.
Семья моя была музыкальная – «Битлз» и «Иисуса Христа» я полюбила и стала узнавать раньше, чем Антонова или Пугачеву. По счастливой случайности встретиться глазами с обложкой винила мне довелось в компании бабушки, в музыкальном мире не сведущей и не стремящейся вникать. На покупку уговорить удалось легко – мужчина приличный, во фраке, текст – на английском, про тройку по математике еще никому не было известно. Так мы познакомились. Сразу же скажу, моему юному сознанию первые песни не понравились. «Пели мы, шутили мы» ассоциировалось скорее с алкогольным угаром, от которого меня так стремилась оградить мама (пока еще не от моего, а от генетически передаваемого). Вторая сторона с «Черным рынком» как-то вообще погрузила меня в мир, ранее не знакомый. Что я здесь потерял? – этот вопрос задавала себе и я. Но - глаза на обложке были добрыми и стали родные, я им – поверила. Так началось наше знакомство, наша такая трудная, для меня, дружба. Всегда ведь трудно дружить с вымышленным созданием. Особенно, когда оно переходит из потенциального в реальность, но об этом – позже.
Родители мою очарованность не разделяли, Малежик им не нравился. Я воспитывалась классически – музыкальная школа, художественная, театральный кружок, литературная студия. Главным укором в сторону моей увлеченности было замечание мамы, что «Пьет он, поди!», основанные на тексте песни «Улочки-переулочки…» с только что вышедшего третьего винила. «Я в запое, черт возьми, Или он - в стихах.» Помню, что я тогда переживала, вела безмолвные диалоги с мамой, которой доказывала право быть такими. Впрочем, так я и Хлебникова и Розанова отмазывала - в немых выступлениях, никогда не услышанных моей мамой.
А потом был плакатик, подаренный кем-то из читающих друзей моих родителей – продавался этот календарь исключительно в книжных магазинах. Весел около двух лет у меня за стеклом на двери и именно ему доставались все мои ежедневные «Доброе утро» и «Спокойной ночи», а так же слезы обид, девичьи секреты и первые стихи.
Очень хорошо помню как в автобусах, типа «Икарус» попадались маршруты, на которых весел такой плакатик – именно попав на них, я была наиболее счастлива, когда длинными зимними вечерами возвращалась с очередных занятий или внешкольных уроков. Жили – на окраине города, ехать домой – больше часа. И именно тут, на переднем сидении перед родными глазами было наиболее тепло и уютно, темными зимними вечерами, именно тут я читала Крапивина и в эти минуты я была дома.
Коли уж пробило на ностальгию – расскажу историю об акции «Спасти Малежика», которую мы проводили в средних классах школы. Никому, кроме меня, герой акции не нравился, но наверное, так было интереснее проводить время. В двух соседних школах весел календарь с «Саквояжем» 90 года. В одной – в кабинете директора, за столом, под подоконником (уж не помню, кто мне об этом рассказал), а в другой - в столовой на кухне. И, понятное дело, никому там этот календарь не то, что дорог, а даже нужен не был. Сначала мы пытались его выкрасть, и даже благополучно это осуществили в столовой. Но вот залезть в кабинет директора не представлялось возможным. К решающему разговору я готовилась целую неделю. Девчонки говорили что «Слабо!», но, тем не менее, я, как взрослая, назначила по телефону встречу и пришла на нее в кабинет директора (вот, наверное веселилась она, увидев шестиклассницу), страшно робея, но высоко держа голову, и звонко объясняя, что мне, собственно, нужно. Помню, как товарищ директор молча оторвала календарь, весь в подтеках талой воды с подоконника и отдала его мне. Бой был выигран!
Я слушала то, что слушал он, читала – то, о чем говорил он и много думала. В выпускном классе школы на экзамене по литературе из принципа прочитала «Мадам» Ремесника, выдав его, кажется, за Блока. И как сейчас помню – всей комиссии было абсолютно все равно! Думаю, что они честно поверили, что это Александр Блок, потому как меня даже никто не слушал. Хотя, может быть, к моим выходкам уже привыкли и просто молча поставили «отлично». Помню, еще мы переписывались с девчонками со всей страны, якобы «о Малежике», а на самом деле – о жизни, о первой любви, о исканиях, страхах, победах. Именно так я познакомилась с Анжелой Кириченко, Светой Тарасовой и Ирой Хачатрян (которую безрезультатно пытаюсь найти последние лет 10). Познакомилась и вскоре рассталась, поскольку закрутили меня совсем другие ритмы.
Но, это маленькое эссе о Малежике, поэтому не буду вдаваться в подробности того, что Чейз мне не понравился, Войнович показался злым и не правильным, группе «Роксет» я предпочла Дэвида Боуи и Лу Рида. Короче – разошлись дорожки. Мучительно. Все пытаюсь сжечь дневник, в котором я писала длинные вымышленные диалоги, отстаивая перед Малежиком свое право на другую музыку и другие книги. А потом кончилось детство. «Доброе утро» и «Добрый вечер» я стала говорить реальному человеку, с которым начала снимать квартиру и жить совсем по взрослому, забыв, что когда-то, споткнувшись о взгляд мужчины в смокинге с белой розой в руке я мечтала, что это мой друг, или отец…. Кто был мамой? Ха! Линда МакКартни.
Спасибо за мое детство, Вячеслав, спасибо за мою юность, я выросла нормальным человеком с хорошим вкусом, во многом благодаря вам! И - будьте счастливы! И мне не обязательно собирать все ваши фотографии и интервью, для того что бы любить вас и помнить, что вы добрый, открытый человек и гениальный композитор!
Такие истории лучше всего рассказывать в первые дни наступившего года. Хотя началось все очень и очень давно. Сегодня посчитала – и ужаснулась. Даже по самым скромным подсчетам, началось это двадцать лет назад. Уже не маленькая барышня, коей являлась я, споткнулась в магазине о взгляд с обложки винила. Был май, 27 число, 1988 год. Еще вчера с букетом прозрачной сирени и верой в будущее, я завалила контрольную по математике, еще вчера не смогла сказать родителям, а сегодня – увидела глаза человека, ставшего моей опорой и поддержкой на лучшие годы моего детства, юности и самостановления.
А потом был плакатик, подаренный кем-то из читающих друзей моих родителей – продавался этот календарь исключительно в книжных магазинах. Весел около двух лет у меня за стеклом на двери и именно ему доставались все мои ежедневные «Доброе утро» и «Спокойной ночи», а так же слезы обид, девичьи секреты и первые стихи. 
Коли уж пробило на ностальгию – расскажу историю об акции «Спасти Малежика», которую мы проводили в средних классах школы. Никому, кроме меня, герой акции не нравился, но наверное, так было интереснее проводить время. В двух соседних школах весел календарь с «Саквояжем» 90 года. В одной – в кабинете директора, за столом, под подоконником (уж не помню, кто мне об этом рассказал), а в другой - в столовой на кухне. И, понятное дело, никому там этот календарь не то, что дорог, а даже нужен не был. Сначала мы пытались его выкрасть, и даже благополучно это осуществили в столовой. Но вот залезть в кабинет директора не представлялось возможным. К решающему разговору я готовилась целую неделю. Девчонки говорили что «Слабо!», но, тем не менее, я, как взрослая, назначила по телефону встречу и пришла на нее в кабинет директора (вот, наверное веселилась она, увидев шестиклассницу), страшно робея, но высоко держа голову, и звонко объясняя, что мне, собственно, нужно. Помню, как товарищ директор молча оторвала календарь, весь в подтеках талой воды с подоконника и отдала его мне. Бой был выигран!
Спасибо за мое детство, Вячеслав, спасибо за мою юность, я выросла нормальным человеком с хорошим вкусом, во многом благодаря вам! И - будьте счастливы! И мне не обязательно собирать все ваши фотографии и интервью, для того что бы любить вас и помнить, что вы добрый, открытый человек и гениальный композитор!
